а то,я и не сомневалси))     :heart:

омг))...

многа)))!!ню пастараюсь через пару дней настрочить ответиг тебе)!*я в контакте те написала шо читаю исчё)*
чмаф)

:yes: :thank_you:  :friends:  :girl in love:

Отредактировано TH_Katrinka (2007-11-06 17:28:38)

и еще...оч кдасивАААА :girl in love:

ага.

воть еще нашла :boast:

а кольцо в рученках у ТомиГА на последней фоте??? и первая фотька, тоже фотожопь)))))

хаа,испорченная девачгаааа))
мм))чмаг тя!!)люблю шизофреничга)     :girl in love: ))

       
:girl in love:  :girl in love:  :girl in love:  :girl in love:  :girl in love:  :girl in love:
  :dance2: ))))
ТМАААГГГ)

Зая,видала мою новую подпись ?    :clapping:
ОМГ, схожу с ума))) :girl in love:  :man_in_love:  :dance: ))))))

у мну фоток боша неть!!! я поищу

сказка на ночь)
Наконец то я здесь. И наконец то мы вместе. Мы не виделись уже больше двух недель. Но и сейчас не получится побыть вдвоем… наедине. А нам ведь так это нужно. Так не хватало этих теплых, нежных объятий, влажных, неторопливых поцелуев и сладкого шепота в самое ушко: «я так тебя люблю».
Но сегодня все это невозможно, кроме шепота, конечно. И я незаметно, легко коснувшись твоего уха, говорю. Говорю все то что можно было бы сказать и вслух, слава Богу нас хотя бы никто не подслушивает. Но мне просто очень хочется коснуться тебя. И я шепчу без остановки о том, как мне плохо без тебя, как я люблю тебя, обжигая твое ушко и шею своим дыханием. Я осторожно касаюсь твоей руки, благоразумно прикрыв это прикосновение от посторонних глаз. Сейчас ранняя весна, уже тепло, но ты, выйдя ко мне в одной майке, уже начинаешь замерзать, и я отдаю тебе куртку. Мы подходим к ближайшему скверу и выбираем самую уединенную лавочку. Я сажусь, и ты сначала тоже садишься рядом, но потом, передумав, ложишься на спину, удобно устроившись головой у меня на коленях.
Я не могу оторвать глаз от твоего лица. До чего же ты прекрасен сейчас. Солнечные лучи резвятся в твоих пушистых ресницах и когда какой-нибудь особо наглый лучик, пробравшись сквозь ресницы, попадает в глаз, ты очень трогательно морщишь нос и тихонько фырчишь, как кот. Ты давишь своей головой мне на низ живота и будто нарочно постоянно ерзаешь. Я схожу с ума. Мы столько времени не виделись и вот теперь ты совсем рядом, очень близко, а я даже не могу тебя обнять и закопаться в твои объятья.
- Посмотри какое небо красивое, ни одного облачка и такой чистый красивый цвет,- смотришь мне прямо в глаза, широко распахнув их, несмотря на яркое солнце.
- Котенок мой, мне все прекрасно видно,- пристально смотрю тебе в глаза и касаюсь твоей щеки. Небо отражается в твоих огромных карих глазищах, и ты же понимаешь это, поэтому продолжает смотреть мне в глаза, не обращая внимание на ослепляющий свет и сильное желание чихнуть из-за него. И это все что мне сейчас можно, наслаждаться твоим кротким нежным взглядом. Ты улыбаешься и, накрыв мою руку своей, проводишь ей по щеке.
- Погладишь своего котенка? Нас вроде пока никто не видит.
Я послушно запускаю пальцы в твои волосы, перебираю их и глажу, добравшись до уха, начинаю шутливо почесывать за ним. Ты прикрываешь глаза и подыгрывая мне тихо мурлыкаешь, проводя рукой по своей шее. Интересно, ты знаешь, как соблазнительно сейчас выглядишь, и нарочно меня изводишь, или это случайность? Начинаю осторожно, одним пальчиком, изучать твое лицо. На лбу от яркого солнца появилась небольшая складочка между бровей. Я аккуратно распрямляю ее. Ты, продолжая мурлыкать себе под нос, ловишь мою свободную руку и начинаешь играться с пальцами.
Я провожу кончиком пальца по ресницам, они слегка подрагивают от моих прикосновений. Касаюсь век, легко дотрагиваюсь до них и спускаюсь ниже к щеке. Провожу по ней всей ладонью и подношу к своему лицу, вдыхаю твой запах, слегка касаюсь своей ладони губами и языком, я будто слизываю с нее твой аромат. Увидев это, ты вздрагиваешь и из твоего горла вырывается совсем-совсем тихий, измученный стон. Ты так грустно смотришь на меня. Перехватываешь мою ладонь и подносишь уже к своему рту. Неторопливо облизнувшись, осторожно дотрагиваешься до нее губами. Она влажная, так как по ней только что скользил мой язык, представляя себе, что это твои щеки. Ты жадно слизываешь с нее мою слюну и смотришь мне в глаза. У меня кружится голова, я опять уплываю куда-то, меня просто раздирает изнутри эта страсть, которой никак не найти выход. Ты возвращаешь мне мою ладонь и я, вновь коснувшись ее губами, чувствую, что вот-вот заплачу. Я пытаюсь наклониться и поцеловать тебя, но ты останавливаешь меня и умоляюще смотришь.
- Ну потерпи чуть-чуть. Я знаю это тяжело, но осталось совсем немного.
- Но..
- Не надо; никаких но…- прикладываешь палец к моим губам, а мой палец к своим,- это секрет и мы все выдержим, потому что Я прошу тебя об этом.
Я опять касаюсь его лица, это то немногое что я могу сейчас. Провожу пальцем по переносице и он съезжает с не как с горки. Я улыбаюсь, но глаза мои уже блестят от слез, застывших в них. Милый мой курносик, как же мне тебя не хватает. Я закрываю глаза и представляю как целую тебя в нос. Скольжу по нему пальцем и пытаюсь представить или вспомнить, что это мой язык. Все так же с закрытыми глазами касаюсь губ. Я уже не могу смотреть на тебя из-за слез которые все сильнее застилают мои глаза, но я не могу позволить тебе увидеть их. И я изучаю вновь и вновь твои губы. Провожу по ним пальцем, тои дело поднося его к своему рту и вскользь облизывая.
- Открой глаза, не бойся, - просишь ты. И я замечаю, что твой голос дрожит.
- Я не боюсь, я вспоминаю…
- Расскажи мне..
- Да ничего особенного… просто вспоминаю какие у тебя губы на вкус. Я представляю, как я сейчас наклоняюсь к тебе и прикасаюсь к твоим губам своими. Как ты, не раздумывая, открываешь их мне навстречу. Представляю себе причудливый танец наших языков и слышу тихое позвякивание метала о метал. Я представляю, как мои губы пускаются в долгое путешествие по твоему лицу. Переходя на шею, и целуют ее без остановки. Мой мокрый настойчивый язык изучает каждую венку проступающую сквозь кожу.
Я стараюсь взять себя в руки и приоткрываю глаза. Одна слеза предательски вырывается из под ресниц и падает тебе на лицо совсем рядом с родинкой. Ты касаешься этой капли пальчиком и слизываешь ее с него.
- Ну что ты, не надо, не плачь,- тихо шепчешь ты мне.
- Прости, я не знаю что на меня нашло. – ласково смотрю на тебя и задумчиво тереблю колечко пирсинга.
- Пойдем? –спрашиваешь ты.
- Может не надо? Может разыграем похищение по моему плану? - как можно веселее говорю я, чтобы ты не расстраивался из-за моих слез.
Ты смеешься и поднимаешь голову с моих колен.
- Пойдем, мне пора.
Встаешь и медленно уходишь. Я догоняю тебя и обнимаю сзади уткнувшись лицом в твои волосы. Вдыхаю тебя в себя. Собравшись с силами, отстраняюсь и отпускаю. Ты оборачиваешься и берешь меня за руку.
- Ну ты же все понимаешь, немножко осталось.
- Да, я понимаю, просто…
- Люблю тебя… Посмотри какое небо красивое, вот только облака уже появились. Мне пора.
Я поднимаю глаза к небу и впервые за сегодня смотрю на него прямо, а не через твои карамельные глаза. Ты незаметно целуешь вои пальцы и касаешься ими моих губ.
- Увидимся. Не надо не провожай, - тихо шепчешь ты и уходишь, не оборачиваясь. А я не могу оторвать взгляд от неба. Я боюсь посмотреть тебе вслед. Боюсь увидеть как ты уходишь, а на песчаной дорожке среди твоих следов, лишь маленькие капельки песка, слипшегося от слез, потерянных твоими глазами.

Название: Осень
Автор: istria
Персонажи: Том, Билл
Рейтинг: Gen
POV Simona

«Не знаю, с чего я взял, - рассказывал Том. – Но однажды я почувствовал, что Билл хочет выброситься в окно. Каждый раз, когда мы находились в высотке, и в поле зрения попадало окно, он бросал этот едва уловимый взгляд, – я тут же дергался, шел и вставал между ними. Это было похоже на сумасшествие. Я не понимал тогда, кто из нас начал сходить с ума.»

***

Сначала я называла их: мой левый мальчик – и мой правый. В зависимости от того, с какой стороны сжимала на прогулках их ручонки.
«Сегодня ты мой левый мальчик, Том» - это значило, что Билли первым выходит из двери на улицу – и ему лучше видно машины, которые как раз с этой стороны проносятся за оградой парка, где мы прогуливаемся перед сном.

«Бистящие огоньки» - говорит он и тычет маленьким пальцем. Том тут же поворачивает голову и оба упоенно смотрят в синеющие сумерки, которые периодически расцвечивают автомобильные фары. Через несколько секунд я слегка дергаю сынишек, и мы бредем дальше.

А потом Йорг некстати объяснил им, что правый – это хороший и правильный, а левый – противный шалунишка. Том и Билл с тех пор захотели становиться слева, жертвуя и первенством, и своими огоньками. Они легко придумали выход: я держала за руку теперь только одного близняшку, второй – сжимал левую руку брата. И, когда перед наполненной малышами детской площадкой, я оставляла их одних, они всё ещё привычно держались за руки, вместе вслепую делая несколько шажков – а когда первое смущение было преодолено, Билл деловито наступал в самую гущу, а Том уже кривлялся, подтягивая сползшие штанишки..

Я замечаю их издалека. Солнце в который раз рассыпается дрожащими пятнами по асфальту, на секунду я закрываю глаза, чувствуя только бесконечную смену света и тени. Прямо надо мной колыхаются ветви ивы на ветру
Я открываю глаза и улыбаюсь своим мальчишкам. От них на дорожку падают две длинные кривые тени.
Том сдержанный и непроницаемый, Билл опирается на руку брата и осторожно ступает, глядя себе под ноги. Каждый шаг его так неуверен, словно последний, совсем рядом со мной силы почти покидают его. Том крепко обхватывает брата за талию и почти несёт, не выпуская на лицо ни единой эмоции, и Билл продолжал улыбаться, хотя улыбка становится механической, сразу сводя и мои скулы.
Сфокусировав на мне взгляд, он улыбается живее.
Это словно будит меня, я поднимаюсь навстречу, обнимаю Билла, он отрывисто дышит и пахнет лекарствами и лаком для волос. Мы медленно доходим втроем до ближайшей лавочки. Том сходу рассказывает «А мы не сразу заметили тебя» - добывая необходимую передышку.
Я улыбаюсь, глажу начесанные волосы Билла, а он уже отстраняется, опирается на спинку лавочки, такой тоненький, что кажутся необыкновенно острыми его локти, коленки и подбородок.
«Мне сегодня наконец удалось наложить макияж» - говорит Билл, заправляя за ухо волосы – и серебряные браслеты скользят вниз по его руке.
Глаза подведены ярко, губы подкрашены, но он выглядит совсем больным и устало жестикулирует, рассказывая, как соскучился по мне, как долго меня не видел.
Том стоит рядом и смотрит в пустоту. Иногда лучики касаются его хмурого лица и золотят на щеках кожу.
Билл вдруг глубоко вздыхает, ноздри трепещут, он как будто хочет расчувствовать прелый и уже немного осенний воздух, совсем рядом на кустах отцветает декоративный жасмин. Билл уже не видит меня, и с беспомощным видом оборачивается к Тому.
Тот без слов садится рядом, Билл осторожно, словно боясь, что ему не позволят, устраивается на груди брата, и бледность проступает сквозь тональный крем, собираясь у бровей. «Ещё же есть время до концерта, - бормочет он, закрывая глаза. – Разбуди меня, когда приедем»
Том с трудом сглатывает. Он растерян, как бывал растерян пятилетним, сталкиваясь с неразрешимой проблемой, которую не могли осилить ни он, ни Билл. Тогда они приходили ко мне.

- Том, - тихо зову я сына. – Он сегодня ел что-нибудь?
Том опускает глаза и молчит, пальцы машинально гладят оголившееся плечо Билла с едва выступающими точечками от уколов.
- Я пытался его кормить, за два часа он съел немного.. – Том опять окунается в пустоту, а потом прорывается:
– Он опять ничего не помнит, что было вчера, мама..
- Мама.. – повторяет он горько, вспоминая, должно быть, что не пятилетний, и это слово больше не дарит волшебства. Я молчу и замираю.

Билл обхватывает кружку с какао десятью цепкими загорелыми пальцами.
«Мама, я буду петь» - просто говорит он и пьет большими глотками, а потом поднимает на меня темные вопрошающие глаза и выжидательно смотрит снизу вверх.
«Будешь» - говорю я, с улыбкой глядя на шоколадные разводы вокруг его рта. Том с соседней табуретки толкает его, хохочет и демонстративно облизывается. Билл рассеянно вытирает губы рукой и снова глядит на меня.
«Мы с Томом будем заниматься музыкой» - тихо и твердо объясняет он. Я перевожу взгляд на Тома. Том поднимает на меня такие же огромные глаза поверх кружки с какао, облизывается и кивает:
«Да, мам»

Годы.. Я иногда останавливалась и пыталась осмыслить всё, что произошло, но у меня не выходит. Я вела их день за днем до 14-ти лет, а потом мы расстались.
Сотовый телефон. Два номера наизусть. Звонила, звонила. Они часто не отвечали: съемки, концерты, интервью.
Новые и новые открытия при каждой встрече: вот мальчишки вытянулись и смотрят на меня сверху вниз, но так же преданно, я очень счастлива. Вот у них погрубел голос, вот Билл нарастил волосы, сделал татуировку.. Вот мы спорим из-за этого, и он обиженно прикрывает живот руками.

Их выступления – всегда были для меня как детские утренники. Серьезные, сосредоточенные близняшки, такими они были и в девять, потом Билл вдруг прыгает, Том идёт, широко расставив ноги, размахивая гитарой.. Я удивлялась ажиотажу, толпам и толпам, людям, которые ходили за ними по пятам. Они расспрашивали Билли, он рассказывал, он пел, каждый раз искренне переживая свои песни, злился, смеялся, плакал. В газетах появлялись шокирующие статьи, его спрашивали о сексе, о выпивке, о деньгах.
Я задавала себе вопрос: кто-нибудь, кроме меня, понимает, что он ребенок?

Меня поймали на улице и сказали, что нельзя прятать таких красивых детишек. Тому с Биллом было по три годика. У них необыкновенный разрез глаз, и глаза – искрятся.
«Искрящиеся эмоциями глаза – редкость» - сказали мне. - «Нельзя прятать». И я никогда не прятала. Я никогда не прятала. Я сама осторожно вывела их, держа за ручки, правую и левую. Тогда ещё я в любую секунду могла их поднять и прижать к себе обоих.

Помню, как-то мы с Томом зашли за кулисы, Билл тогда участвовал в музыкальном конкурсе, – и у меня впервые настолько больно внутри заныло. Он стоял среди шмыгающих взрослых людей, едва достигая их плеч, как маленький взъерошенный воробышек, и огромными глазищами смотрел в пустоту.
Я не знаю, о чем тогда подумал Том, но он тоже на секунду застыл, прежде чем подойти к брату и схватить его за плечо.
Билл сильно волновался перед финалом… Он без улыбки перевел взгляд на близнеца и подался к нему, утыкаясь носом в его розовый ворот свитера.
Я даже не могла погладить его по голове: прическа. И целовала мягкие волосики у него сзади на шее, мокрые от испуганной испарины.
Потом, когда Билл не победил, мне посоветовали показать его психологу, потому что разочарование было настолько сильно, что мальчишка два дня ничего не ел.
Но Том лучше любого психолога сказал вскоре за завтраком «У нас всё впереди». И Билл, как любой ребенок, не способный долгое время концентрироваться на неприятном, расплылся в улыбке. У меня внутри опять заныло. Я подумала, что неправильно – ждать такого счастья от славы. Но потом я подумала – а о чем вообще можно мечтать, когда тебе 12 лет?

- Никто не признается, что в таблетках, которыми они его кормят – снотворное, - вдруг резко шепчет мне Том.

Так просто, своими словами, он объяснял, в сущности, то, что мне рассказывали светила медицины.

«Мне почти 17 лет! Я точно знаю, что делаю» - говорил мне тогда Билл и отмахивался, на все мои попытки с ним поговорить, а немногим позже Том, которому было тоже почти семнадцать, уже не мог сдержать испуганных всхлипов мне в трубку: скоро начались болезненные обмороки, больницы и истерики Билла, который не хотел покидать сцену и рвался выступать. Эти бесконечные уколы, истощение, странности, которые уже невозможно было не замечать..
Биллу уверился в том, что лишь на день выпал из обоймы, – и завтра непременно возвратится к бурной концертной деятельности. Он просыпался утром – и совершенно не помнил, что происходило вчера.

- У меня почему-то так волосы отрасли, - недоуменно перебирая темные пряди, сказал Билл Йосту, когда тот в очередной раз приходил навещать его. – Я и не знаю, какую делать прическу..

Йост несколько раз менялся в лице и вышел из палаты, как в воду опущенный, я пошла проводить его, где-то отдаленно понимая, что в своем чувстве вины мы породнились.
- Судя по всему, Токио Хотэл – уже история, – сказала я.
Знаю, что он замораживал контракты, что все они согласны были ждать Билла. Но не бесконечно. Но не всю жизнь. Я произнесла спокойно:
- Вам стоит заняться новым проектом, - не замечая, что эти слова по содержанию – уже истерика, абсолютно беспричинная и бессмысленная.
- Может быть, перевести его в другую клинику? Поинтересоваться… В Англии, Швейцарии? – вдруг опустил мне на плечо руку Йост.
Я вспомнила, что мы с Томом не верим во врачей. Лечение? Новые транквилизаторы и снотворное, чтобы по ночам Билл не кричал? Но произнесла, конечно.
- Узнайте. Мы на все пойдем. Очень не хочется его потерять..
И Йост ушел, опустив голову. Я подумала – вряд ли он скоро наберет новую группу маленьких ребят. Я подумала, что теперь он станет работать только со взрослыми.

Мы заходим в палату, я несу в руке несколько кленовых листьев, чтобы поставить в вазу – желтый свет – радостный, позитивный. Ну и что, что за окном все желто – Билл редко смотрел в окно.
По его лицу мы сразу понимаем: что-то случилось. Билл огромными глазами смотрит на Тома, протягивая ему разноцветный глянцевый журнал.
- Почему нас нет в хит-параде? – хрипло спрашивает он.
- Откуда ты взял?.. – Том выхватывает журнал и не глядя бросает в мусорную корзину. – Глупый журнал!..
- Том?.. – Билл глядит на него жалобно.
- Билли… - Том треплет его волосы и повторяет. – Билли.. То, что было раньше с нами – закончилось. Но мы может пойти дальше. Давай пойдем дальше, Билл?..
Билл изучающее смотрит на него и мне кажется, что вот-вот улыбнется и спросит: Куда?
Но он только опускает голову и сжимает руками одеяло.
- Том… - вдруг бормочет он чуть слышно. – Мне надо…помоги мне снять? – Билл поднимает голову и двумя пальцами хватается за пирсинг в брови. Том хмурится.
- Это неважно…
Билл сильно дергает серёжку вверх и вниз.
- Стоп! Хорошо-хорошо. Убирай руки. – Билл подставляет бледное лицо и зажмуривается. Том аккуратно отсоединяет пирсинг. На коже остаются еле заметные дырочки. Мы переглядываемся, так непривычно. А Билл уже высовывает язык.
- Э, Билл, я не смогу!
Я включаю верхний свет.
Билл, не засовывая языка, требовательно смотрит на брата.
Том покорно вздыхает и идет мыть руки.
- Только учти, что я не умею этого.
Он откидывает Билла на спинку кровати и двумя пальцами зажимает язык, а второй рукой ощупывает сережку. Билл кряхтит, даже содрогается в рвотном спазме, Том на секунду выпускает его язык, а потом начинает сначала, неловко отвинчивая верхний шарик.. Наконец он передает сережку мне и прямо ладонью вытирает подбородок брата.
Билл растерянно смотрит в пол.
- Эй, Билл, - Том берет его пальцы и подносит к своему пирсингу на губе. – Давай уж пойдем до конца. Сделаешь? Я хочу, чтобы ты сделал.
Билл вяло трогает пирсинг. Том настойчиво удерживает его запястье.
- Я что-то не знаю..
- У тебя получится, пацан. Давай.
Билл устало вздыхает и, скашивая глаза на губах Тома, обводит тонкими пальцами полукольцо. Через десять минут всё кончено.. Билл держит сережку в кулаке как трофей, довольно и лукаво улыбается.
- Как это смешно, Том – повторяет он. Том неуверенно улыбается, оглядываясь на меня. Я вдруг понимаю, что давно не видела улыбки Тома. За окном сгущаются синие сумерки.
Билл протягивает брату сережку на раскрытой ладони, но как только пальцы Тома приближаются – прячет в кулаке снова. У него на худых щеках ямочки, Том вдруг поднимается и крепко обнимает его, утыкаясь носом в грудь, и шепчет сдавленно: «Как же я по тебе скучаю..»
У меня сжимается в горле. Он выразил то, что постоянно билось во мне, бесконтрольным потоком, давящая грусть, двусмысленность – Билл рядом – и вместе с тем Билла нет, только какими-то секундами, вот как сейчас, кажется, что он никуда не девался.

И вот он уже вновь смотрит отстраненно – и я трогаю Тома за плечо. «Отпусти, не надо.»

Том отстраняется, до белизны кусая губы, стараясь успокоить кривящееся лицо.
Пару дней назад меня пригласил ведущий психиатр клиники. Он показал мне с сочувственной миной кадры съемки камеры в их туалете – и я увидела Тома, который рыдал, стоя на коленях у унитаза..
Я смотрела, проявляя небывалую выдержку, или это был просто шок, очень хотелось убежать в тот же туалет и так же разрыдаться, чтобы душу напрочь вынесло. Когда ты плачешь, плачешь, и тебе не становится легче.
Врач говорил, что он боится за Тома. Что есть научные исследования близнецов, указывающие на то, что они заболевают вместе. Я же говорила, что реакция Тома – нормальная реакция. Было бы страшнее, если бы он смеялся. Я не могла ему объяснить, что не могу попросить Тома реже ходить в больницу. Я просто не могу – для меня самой это фарс. А психиатр убедительно рассказывал, что Тому нужно налаживать новую жизнь. Может статься, что Билла не вылечат – а представить их обоих в лечебнице.. У меня больно кольнуло сердце. А потом словно стянуло жгутом.

***

- Том, смотри: это Большая медведица! – мы подходим к окну и смотрим в ночь, Том отвечает:
- Я никогда, что ли, не видел Большой Медведицы?
- Ну правда. Но смотри, как четко сегодня.
Том смотрит вверх совсем недолго, а потом мы оборачиваемся к Биллу.
- Билл, идем, посмотришь?.
Он сидит, притянув ноги к себе, и вдруг болезненно морщится, утыкаясь между коленей лицом. Я думаю: «Господи, сколько можно же»
Том быстро подходит к брату, что-то тихо спрашивает, поднимает, и они идут к окну, Билл с той же горестной болезненной гримасой.
- Что случилось, Билл? – спрашиваю я, он кривится и на меня не смотрит. Том осматривает его с ног до головы, вдруг напрягается и закрывает его от меня.
- Том?!
Билл расслабленно держится за батарею, Том смотрит прямо мне в глаза, словно стараясь удержать мой взгляд. Но происходит обратное, – взгляд скользит ниже, и я замечаю бугорок у Билла в штанах.
- Мама! – в голосе Тома мука. – Выйди, пожалуйста.

- Мама! Мама! – я просыпаюсь от того, как кто-то из сынишек садится на меня верхом, улыбаюсь, потому что это так приятно, – и жаркий шепот в ухо, со сна не могу определить – Том или Билл. Подсознание оказывается быстрее: Билли – шепчу я и перекатываю его, кладу с собой рядом. Он смотрит на меня сосредоточенно, убираю со лба волосы. – Мне Том сказал, что у него ресницы длиннее..
Я знаю, Том дразнит. Я говорю.
- Это неправда. Вы же близнецы.
Том появляется сзади, подходит и показывает брату язык.
- Может, линейкой померяем? – хмыкает он.
- Я могу и без линейки. Вы же верите мне?
Билл усердно кивает. Том пожимает плечами.
- Наклонись-ка, Томми.
Он нагибает голову и прикрывает глаза. Я провожу по его пушистым длиннющим ресницам, думая, что была бы я маленькой девочкой – непременно завидовала. В следующую секунду он встряхивается, поджимая губы.
- Ну?
Билли закрывает глаза и не дышит. Я осторожно провожу пальцем по точно таким же, щемяще нежным,

немного NC-17
Название: My drug
Автор: Lover Of Slash
Пейринг: Билл/Том
Рейтинг: NC-17
Жанр: РWP,Twincest

(Билл)
Я – твой наркотик.
Ты сейчас опять смотришь на меня с похотью, не пряча глаз. Я уже знаю, что я сделаю с тобой в первый же удобный момент. Только бы нам остаться наедине… Только бы мне дожить до этого момента… Ты делаешь вид, что полностью поглощен своей гитарой. Я не верю этой игре – твои пальцы дрожат, ты дышишь чаще… Ты сводишь меня с ума, мой дорогой брат… Я уже не помню, когда это началось. Просто это началось. Иногда мне так думается, что это и не начиналось вовсе, а было всегда – ты и я… Вместе…

* * *

После концерта нервно расхаживаю по гримерке… Едва дождавшись звука твоих торопливых шагов, распахиваю дверь настежь, мои пальцы смыкаются на твоей футболке, затаскиваю в комнату… Пока поворачиваю в замке ключ,руки уже на моей талии, на шее чувствую твое горячее дыхание…
Поворачиваюсь, впиваешься в мои губы нетерпеливым, задыхающимся поцелуем… Языки скользят, сражаются, гладят… Зубы прикусывают кожу на шее, руки нетерпеливо срывают одежду…
- Я ужасно хотел тебя, пока мы были на сцене! А ты, сволочь, вилял задницей так, что я полконцерта отыграл со стояком!
- Вот и хорошо, Томми. Ты не против, если теперь я помогу тебе снять напряжение?
Ты вместо ответа прижимаешься ко мне всем телом, дрожа от возбуждения. Да, похоже, ты действительно уже долго так мучаешься… Это так приятно –что не только я тебя так хочу, но и ты меня. Толкаю тебя к стене, опускаюсь на колени… Ты стоишь, тяжело дышишь, прикрыв глаза… Я расстегиваю молнию, одним движением стягиваю и брюки, и нижнее белье…
Ты весь трясешься, мой милый… Но этого недостаточно, так ведь? Ну же, Томми, ты должен стонать в голос… Иначе я не продолжу… Вот и первый стон:
- Быстрее, Билл… Быстрее…
Медленные движения моего умелого языка – ты изнываешь.
- Черт! Билл!
Ты никогда не можешь дотерпеть. Это я люблю растягивать удовольствие, а ты такой горячий, тебе надо все и сразу. Так ты сгоришь слишком быстро, Томми. А у нас впереди целая ночь…
Я отстраняюсь и поднимаюсь на ноги. Ну, как оно тебе? В глазах такое желание! Ух, ну ты и завелся, милый мой. Весь горишь и стонешь от неудовлетворенного желания… Рычишь, воешь, как раненый зверь.
- Билл, ну я тебя прошу!
- Нам скоро уезжать, продолжим позже, - с ухмылкой говорю я.
Я и сам весь горю. Но какое это неописуемое удовольствие – видеть на твоем лице ТАКУЮ бурю эмоций! Ты просто не сможешь сейчас успокоиться.
- Ты за это ответишь, Билли, - шипишь ты.
Как я люблю тобой играть. Я редко вот так тебя обламываю, ведь понимаю, что иначе это перейдет границы безобидной игры. К тому же, то, что мы делаем слишком часто – надоедает.
Ты, наскоро натянув на себя одежду, уверенно хватаешь меня за руку и тащишь к двери.
В машине нервно постукиваешь пальцами по коленке. Через некоторое время достаешь плеер, пытаясь, вероятно, отвлечься. Я обожаю наблюдать за этими твоими «сценами страдания». Нельзя же при Густаве и Георге показать всю глубину наших братских чувств.
- Том, ты чего такой нервный? - улыбаюсь, дразню.
- Есть одно важное дело, братец, - хитро смотришь на меня.
Если б ты мог – набросился бы на меня прямо в машине. Ты-то плевать хотел на общественное мнение. Из нас двоих я более разумен, стараюсь тебя как-то тормозить, иначе будет слишком много проблем. Но иногда и у меня рвет крышу, и сегодняшний день – прямое тому доказательство. Я сознательно тебя завел, и сам завелся заранее. Потом мы получим еще больше удовольствия, чем обычно… Хотя мне трудно сравнивать, ведь с тобой обычно не бывает... С тобой всегда хорошо.
Да, ты мой наркотик. Да, я хочу тебя постоянно. И как это ты мне не надоел? Это так на меня не похоже, ведь я люблю все новое. Наверное, дело в том, что ты – всегда новый. А самое главное, что моя привязанность к тебе взаимна. Ты точно так же хочешь меня. Я нужен тебе, как вода,как воздух. Без очередной дозы друг друга мы страдаем.

* * *
(Том)
В номер мы заваливаемся, уже целуясь – я не сдержался, набросился на тебя прямо в лифте. Ну а кто мог выдержать твой затуманенный желанием взор? Сейчас уже не важно, что кто-то мог нас увидеть.
Все: за дверью номера вся моя осторожность и рассудительность пропадают под напором желания. Больше никаких мыслей в голове – только ты.
Со стороны я, наверное, действительно, выгляжу, как наркоман.
Трясущимися руками срываю с тебя одежду – достаю пакетик с порошком…
Так же быстро сам раздеваюсь – затягиваю жгут на руке…
Языком провожу огненные дорожки по телу, ласкаю руками, вызывая у тебя стоны наслаждения – высыпаю содержимое, разогреваю на огне, превращая крупинки экстаза в жидкое удовольствие…
Ввожу в тебя сразу два пальца – набираю мутную жидкость в шприц…
Постанываешь, извиваешься, двигаясь мне навстречу ритмично – сам заливаешься, медленно поднимаясь вдоль меток с цифрами…
Я добавляю еще один палец, не переставая попутно тебя ласкать. Наконец, понимая, что скоро смогу кончить только от одних твоих стонов, закидываю твои ноги себе на плечи и вхожу в тебя – загоняю иглу под кожу…
Плавные толчки, каждый из которых сопровождается стоном,криком, твоим и моим – наркотик растворяется в моей крови, струясь из кончика иглы…
Совсем скоро пространство комнаты наполняется нашим сбивчивым дыханием и стонами. Я ускоряю темп.– удовольствие льется по венам, согревая меня и давая ощущение полета…
Ты стонешь без остановки, умоляя меня не останавливаться, а я и не буду, Билли. Зачем же? Я уже не могу вернуть все назад – дело надо довести до конца. Ты уже у меня в крови – значит, дальше нас ждет только удовольствие…
Ты со стоном изливаешься мне на живот. Твое тело дрожит... Через несколько толчков и я кончаю, задыхаясь от невероятного удовольствия. Я так люблю эти моменты, когда весь остальной мир уходит, нас только двое…
Через пять минут мы лежим на кровати. Я курю, думаю, что еще сможет произойти с нами этой ночью… Ты время от времени отбираешь у меня сигарету и сам затягиваешься… Время сейчас не властно над нами. Клубы сигаретного дыма, твое теплое, покрытое капельками пота тело, наше хриплое, размеренное дыхание – все, что мне сейчас так необходимо.
Ведь ты – мой наркотик.